Недавно правительство Новой Зеландии отказалось использовать сложные слова и чиновничий жаргон в официальных документах и при общении с населением. «Люди, живущие в Новой Зеландии, имеют право понимать, что правительство просит их сделать и на что они имеют право», — заявила член парламента Рэйчел Бояк, представившая законопроект.
Это решение было принято потому, что чиновники Новой Зеландии отныне обязаны использовать простой и понятный язык в документах и при общении с народом. Это должно сделать законы более понятными, особенно для людей с невысоким уровнем образования, с ограниченными возможностями здоровья и для тех, для кого английский — не родной язык.
Где-то на краю света, на островах Новой Зеландии проживает племя маори, которое уж точно не обладает достаточным уровнем образования, чтобы разбирать тексты, написанные крючкотворами-чиновниками. И это чиновникам надо находить с маори общий язык, а не наоборот, потому что острова на краю света — это земля племен маори. Все остальные здесь — пришлый люд. Притом, что численность маори составляет всего 15% от общего населения. И они, можно сказать, являются этнической диковинкой на своей собственной земле.
Иногда так и хочется потребовать бережного отношения к русскому языку, русской культуре и русскому народу, а то как бы не стать этнической диковинкой на русской земле — тем паче если скорость ее «европеизации» не снизится. Особенно поражает скорость энглизирования русского языка. Мусорного энглизирования, что ни говори. Это не совершенствование и не развитие, это вытеснение местной речи суржиком, пиджен-рашеном.
В Крыму издали словарь по замещению иностранных слов, заимствованных из английского языка, русскими аналогами. В словарь под названием «Говори по-русски» вошли такие слова, как «дайвинг», «ток-шоу», «креативы», «кофе-брейк», «гламур», «лакшери» и другие. «Настоящая русская культура всегда боролась за свою самобытность, вынуждена была находиться под колоссальным давлением и засильем импортной потребительской культуры, но она выстояла, сейчас самое время дать ей толчок. Самое время западничество выковырять навсегда, самое время забыть», — пояснил журналистам председатель Госсовета Крыма Владимир Константинов. По словам Константинова, в словаре предлагается заменить русскими аналогами около 300 иностранных слов.
Три сотни — ничто для языка, в котором около полумиллиона слов. Тем не менее ни один человек не имеет столь обширного словарного запаса. Начитанный человек способен расширить свой словарный запас до 10 000 слов и более. Эрудитом считается тот, чей словарный запас насчитывает порядка 50 000 слов. А для повседневной жизни достаточно 5 000 слов. И 300-500 популярных словечек, все эти гламур-лакшери-кофе-брейки-креативы плавают по поверхности океана русской речи, словно ядовитая нефтяная пленка, перекрывая кислород всему живому.
Перед нами встает опасность засорения русского языка отнюдь не западными научными терминами (о чем нам талдычат противники проекта), но отходами безвкусного тусовочного сленга. Однако стоит заговорить об этом, как нам немедля начинают рассказывать, какие проблемы возникнут у россиян из-за замены новомодного «кофе-брейк» чем-нибудь вроде традиционного «перерыв».
«Партия ЛДПР в восьмой раз за 25 лет собирается внести в Госдуму законопроект, предлагающий ограничить использование заимствованных слов в русском языке. По словам пресс-секретаря фракции Александра Дюпина, речь идет об уличных вывесках, рекламе и государственных СМИ — в экономических сообщениях должно быть не более 5% иностранных терминов. Экономисты в разговоре с “Газетой.Ru” поясняют — многие термины заменить нельзя, а если и удастся, то они будут истолкованы ошибочно», — сообщает Яна Штурма в статье «Нет большей глупости, чем пытаться убрать из русского языка англицизмы». Преодолев внутреннее сопротивление беспардонному заголовку, попытаемся разобраться: какого рода англицизмы — и откуда именно их намереваются убрать?
Итак, пресс-секретарь партии Александр Дюпин рассказал «Газете.Ru», что законопроект не предлагает жестко ограничивать англицизмы, а создан для того, чтобы граждане понимали смысл информационных сообщений: «Смысл этого законопроекта не в том, чтобы заставить говорить всех на древнерусском языке. Речь о том, что под терминами, которые большинство граждан не понимают, часто скрываются какие-то негативные для них процессы. Когда новость состоит на 70% из иностранных терминов, которые описывают происходящие экономические процессы и раньше использовались исключительно в какой-то научной литературе, теперь употребляются повсеместно. Большинство людей не понимает, что скрывается под такими новостями».
Многие и правда не в силах понять, что сказано, например, в такой новостной статье (выбранной, признаюсь, наугад): «Аналитики аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza оценили зависимость российского бизнеса от кредитов. Выяснилось, что доля заемных средств в структуре активов российских крупных и средних предприятий в конце первого полугодия 2022 года опустилась до 46,9 процента (доля собственных средств выросла до 53,1 процента соответственно). “Это произошло в связи с резким подорожанием кредитов после того, как ЦБ в конце февраля поднял ключевую ставку до исторического максимума. Во второй половине 2022 года, после начала цикла снижения ключевой ставки, корпоративное кредитование стало расти”». Хотя англицизмов в сообщении немного. Больше данных, для понимания которых нужно знать, что такое структура активов, ключевая ставка, корпоративное кредитование… Словом, проявлять интерес к сфере бизнеса и финансов.
Речь не столько о терминах, сколько о способе подачи информации тем, кто не является специалистами в области, которой эта информация касается. Строго говоря, есть средства информации популярные, научно-популярные и научные. Литература тоже делится на категории. В научной литературе невозможно не употреблять термины, в научно-популярной желательно разъяснять термины, а в популярной терминологию нужно минимизировать. Пяти процентов научных терминов, в принципе, должно хватить на популярную статью, тем более написанную без научных выкладок. Для научно-популярной эту планку можно поднять. Компрене?
«В последней редакции [законопроекта] технические правки были связаны с актуализацией — например, “потребители” — “консьюмеры”, этот термин не так часто использовался ранее. Приведены были определенные примеры слов, которые усложняют язык», — говорит Дюпин. Для чего всем известное слово «потребитель» заменять пресловутым «консьюмер», если не для глупого выпендрежа, не для демонстрации своей «европейскости»? И не пора ли такому выпендрежу дать окорот, выражаясь по-русски?
Однако разговоры об упрощении «газетно-рекламного» (а отнюдь не научного) языка упорно ведутся на таком уровне, словно разработчики законопроекта пытаются убить экономическую (да и всю прочую) науку на корню. Предположим, в указанном проекте есть непродуманные моменты (например, замена терминов «инфляция/стагфляция» соответственно «ростом цен/застоем»). В наши дни слово «инфляция» даже деревенские старушки выучили — но слово «стагфляция» и правда не помешает разъяснить широким читательским массам. Однако сопротивление таким предложениям почему-то бешеное.
Так, директор Института лингвистики РГГУ, кандидат филологических наук Игорь Исаев рубит сплеча: «Большей глупости, чем пытаться убрать или заменить англицизмы, не существует. Язык — это система взаимодействующих факторов, там важна не человеческая логика или симпатия к тому или иному слову, а система связи. Поэтому что-либо внести или убрать из языка можно только эволюционно в результате влияния на него общественно-политической жизни». Русские слова, дескать, это те, которые существовали приблизительно до XIV-XV века, когда национальный язык выделился как самостоятельный вместе с белорусским и украинским.
«Борьба с англицизмами, которую затевают, связана со страхом, что отечественных слов может быть мало. При этом есть слова, с которыми вообще нельзя ничего сделать, например, “компьютер”. Можно заменить на электронно-вычислительная машина, но здесь тоже почти все слова нерусские по происхождению. Слово “хлеб” — тоже заимствование… Сейчас перевести “стагфляцию” и “инфляцию” на русский язык — это сделать всех специалистов в экономике безграмотными людьми», — заключает господин Исаев.
Что значит «отечественных слов может быть мало»? Мало для чего? Заменять термины, описывающие предметы, созданные или открытые на Западе (и названные, соответственно, на местных языках), и правда глупость. Зато все эти «месседжи-креативы» и до того, как на них налипли англицизмы, прекрасно существовали в русском варианте, да со множеством оттенков смысла — «послание, сообщение, известие, творение, создание, изделие». Не нравится? Хочется перейти на модные словечки? Именно так и работает суржик — он примитивизирует и опошляет речь, одновременно делая ее проще для запоминания. Оттенков смысла нет, синонимов нет — чего уж проще-то.
Александр Дюпин объяснил, что замещение иностранных слов должно коснуться только уличных вывесок, рекламы и государственных СМИ: «У нас нет задачи выглядеть архаиками, которые хотят всех перевести на древний язык. В русском языке, как и в любом другом, есть большое количество устоявшихся, привычных заимствований — мы не предлагаем со всеми ними бороться. Речь идет о том, чтобы в государственных СМИ, в экономических сообщениях было не более 5% иностранных терминов. Если люди не будут постоянно слышать заимствования, то и сами начнут разговаривать на более традиционном русском языке. Задачи ограничить использование иностранных слов среди граждан у нас нет». Объяснить он объяснил, но разве его услышали?
Заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике, доктор экономических наук Михаил Делягин в беседе с «Газетой.Ru» назвал инициативу «импортозамещения» англицизмов интересной, но нереализуемой: «Идея хорошая, но нужно понять, как это сделать. У нас очень много инородных слов из других языков, которые мы воспринимаем как свои. Понятно, почему законопроект столько раз отклоняли — формализовать его невозможно. Например, слово из экономической терминологии “бюджет” — какая у него замена? Более того, инфляция — это на самом деле не рост цен, это обесценевание. Оно может быть как через рост цен, так и через возникновение товарного дефицита». А кто-то предлагал аннулировать слово «бюджет», известное вообще всем?
Вот и получается, что предлагающие законопроект хотят, чтобы в популярных СМИ и рекламе было меньше терминов из списка тех «модных словечек», что валом валят в русскую речь, дабы русская речь не засорялась ненужными «консьюмерами» — а оппоненты хором забалтывают сделанное предложение, делая вид, что борются с волной славянофильства, намеренного убрать из русского языка все иностранные слова. Как будто россиянам так-таки предлагают говорить на старославянском.
Разумеется, на старославянском говорить никто не хочет, все охотно соглашаются с замусориванием русской речи, потому что альтернатива кажется еще страшнее. Сразу видно, из каких тусовок у господ оппонентов уши торчат и корни растут.
Инесса Ципоркина
published on according to the materials
Комментарии (0)